Бросают товар, деньги, запирают лавки, запираются в них, толкают друг друга, бегут опрометью, задыхаясь, кто куда попал, в свой, чужой дом, сквозь подворотни, ворота на запор, в погреб, на чердак, бросаются в свои экипажи, садятся, не торгуясь, на извозчиков; лошади летят, как будто в сражении, предчувствуя вместе с людьми опасность.
Я теперь сиротинушка, хозяин свой, и душа-то моя своя, не чужая, не продавал ее никому, как иная, что память свою загасила, а сердце не покупать стать, даром отдам, да, видно, дело оно наживное!» Я засмеялась; и не раз и не два говорил — целый месяц в усадьбе живет,
бросил товары, своих отпустил, один-одинешенек.
Неточные совпадения
Некоторые из них, завидя нас, шмыгнули в ближайшие ворота или узенькие переулки,
бросив свои
товары; другие не успели и только закрывались рукавом.
И готова
товар свой
бросить да бежать, а тут он ей и скажет: «Жалко мне тебя, баба, бедная ты, баба, на тебе копейку, а дрянь эту мне отдай».
— А все-таки, мамынька, я
брошу этот панский
товар.
— Уж
брошу же я эти панские
товары! — в сотый раз говорил Гордей Евстратыч, когда в конце торгового года с Нюшей «сводил книгу», то есть подсчитывал общий ход своих торговых операций.
Перед образом горит зеленая лампадка; через всю комнату от угла до угла тянется веревка, на которой висят пеленки и большие черные панталоны. От лампадки ложится на потолок большое зеленое пятно, а пеленки и панталоны
бросают длинные тени на печку, колыбель, на Варьку… Когда лампадка начинает мигать, пятно и тени оживают и приходят в движение, как от ветра. Душно. Пахнет щами и сапожным
товаром.
Бабы тотчас стали смекать, сколько тут какого
товару должно быть положено и чего он стоит — считали, считали, счет потеряли, так и
бросили.
— Ай не у нее? ну, да пусто ей будь, кто их вспомнит. Смотрите, батюшка мой, чтобы не ошибиться,
товар недорогой, а всё денег зря
бросать не следует, они дороги; а я, извините, устал и домой пойду.
Минуты чрез две она мне уже рассказывала свою историю: родилась она в Гамбурге, отец ее какой-то, как бишь она говорила, референдариус, полюбился ей какой-то капитан купеческого корабля, она с ним бежала. Он ее
бросил. В Берлине попала она в руки мадамы, которая каждый год ездит за
товаром.
— Ну, а я, нечего греха таить, спервоначалу не понял… Я-то, спрашиваю, почему кстати… А потому, говорит, нечего делать-то в долгий ящик откладывал, у вас
товар, а у меня купец… Имею честь за сына своего Александра просить руки вашей дочери, княжны Варвары… Меня в жар
бросило от неожиданности…
— Нельзя мне не знать, — отвечала хозяйка, — потому что я всю жизнь только то и делала, что сама готовила и ела вместе с детьми.
Товары ваши порченые. Вот вам доказательство, — говорила она, показывая на испорченный хлеб, маргарин в лепешках и отстой в молоке. — Ваши
товары надо все в реку
бросить или сжечь и наместо их завести хорошие! — И хозяйка не переставая, стоя перед лавками, кричала все одно подходившим покупателям, и покупатели начинали смущаться.
Сергей Петрович. Невеста этого ничтожного Мухоморова? Конечно, не вы избрали его! Неужели Софья Андреевна, с ее умом, с ее прекрасною душою, могла принесть вас в жертву этому несчастному фату? Разве не видит она, что ему нужно ваше приданое, а не вы сами?.. Торгаш, он рассчитывает на вас, как на
товар;
бросьте ему обручальное кольцо с горстью золота — пускай наслаждается любовью, его достойною.